Шоу начинается с эффектного появления Михаила Галустяна в роли неугомонного арт-менеджера. Его офис — словно вырванный из абсурдного сна: стены украшены яркими панно, дизайнерские стулья висят на потолке, а столы завалены эскизами, изрисованными пятнами кофе и фломастеров. Галустян врывается в кадр, стуча по перфорированному ковру, и сразу же объявляет о глубоком кризисе вдохновения, который грозит парализовать работу всего креативного отдела. Его речь сопровождается галлюцинаторными вставками: то он закатывает глаза к небу, обращаясь к музам, то падает на колени перед гигантским листом бумаги с набросками, как перед древним алтарём. За его спиной собрались приглашённые звёзды — актёры, певцы, блогеры — в экстравагантных костюмах, образуя полукруг перед импровизированным мольбертом, где должен начаться «спасительный арт-шторм».
Во втором акте сухие стены офиса превращаются в живую лабораторию эмоций и хаоса. Галустян, движением руки превращая линейки в кисть, а проекторы — в прожектора внутреннего мира участников, ставит их в центр зала. Он вызывает «кризис личности» и предлагает им перевоплотиться в «графических терапевтов боли». Сначала звёзды не знают, как изобразить «колебания творческого духа» и «панические атаки цвета», но Галустян непреклонен — каждая минута промедления приближает их к «вечному провалу». В результате одни рисуют хаотичную спираль из красных линий, символизируя угасающую страсть, другие создают коллаж из старых газет и сухих листьев, передавая борьбу за идею, третьи вырезают силуэты самих себя с распростёртыми руками, молясь о вдохновении. Галустян комментирует их усилия в стиле арт-коучинга, где каждая серьёзность превращается в язвительный юмор, а любая ошибка — в урок креативности. Он заставляет участников прислушаться к собственным мыслям и визуализировать их, даже если никто не может понять, что именно получилось на холсте.