Илья спустился по скрипучим ступеням на звук тихих голосов. В полумраке подъезда контуры казались искаженными светом уличного фонаря. У заросшей паутиной щели между дверями стояли Марат и Саша. Марат сгорбился и нерешительно теребил старый кожаный браслет. Саша опирался на грязную стену, его глаза блестели от волнения. Чуть поодаль прислонился Дэнис. Высокий и замкнутый, он изучал выцветшие надписи на гипсокартоне, будто древние руны. Стены подъезда не менялись десятилетиями. Здесь красовались их первые имена, выцарапанные топором и закрашенные краской. Рядом — символы, понятные только им: маленький самолётик, значок робота и схематичный череп. Казалось, время остановилось, чтобы сохранить следы их дружбы.
Когда все четверо собрались в узком пространстве между подъездами, воздух наполнился отголосками прошлого. Смешки, обрывки песен, шорох кроссовок. Илья выдохнул, ощущая тяжесть взросления. Но тут же понял, что снова стал тем мальчишкой, который первым поймал нелегальный мяч во дворе. Марат, обычно сухой и расчётливый, заговорил первым: «Помните, как мы строили штаб в мусорном баке и сражались с воображаемыми захватчиками?» Его голос дрожал, но в нём звучала ностальгия.
Саша подбежал к одной из надписей и растёр краску пальцем: «Здесь я украл первую сигарету, и вы меня поймали… Тогда я думал, что никогда не смогу попросить прощения». Дэнис, до этого молчавший, глубоко вздохнул: «А я прятался здесь после ссоры с Машей… Думал, вы никогда меня не поймёте». В его признании звучала общая боль и облегчение. Стены, хранящие их ошибки и тайны, свидетельствовали об искренности.